Дело о заикающемся троцкисте - Страница 19

— Да обычно. Во всяком случае, этой дырки на голове у него точно не было.

Ударили его все-таки здесь. В собственной квартире, своем доме, где и стены должны помогать! — скорбно добавил Модестов.

— Воздержись от патетики. Она тебе пригодится, когда мы будем объясняться с медиками и представителями власти.

Нам предстоит доходчиво и правдиво объяснить, как мы сюда попали. Среди милиционеров попадаются о-очень недоверчивые люди!

…Домой мы попали только глубокой ночью, утомившиеся и злые. Нам попались чрезмерно недоверчивые милиционеры. Слава Богу, что хоть медики особо лишних вопросов не задавали. Несмотря на наше своевременное вмешательство, потолок в ванной был испорчен. Ложась в эту ночь спать, я впервые подумала — а что бы сказали мои соседи снизу, установи я все-таки в своей комнате фонтан?!

***

На следующий день Агентство ходило на ушах. Во-первых, Обнорский и Спозаранник собрались в очередную командировку. На лицах сотрудников по этому случаю была умело намалевана мировая скорбь, но в кулуарах шевелился оживленный шепоток.

Во— вторых, моим соседушкой чрезвычайно заинтересовались наши расследователи. Оказалось, что он -действительно юрист, практикующий нотариус, зовут его Сергей Боревский, ему 37 лет. Отдел оживился: за последние пару месяцев это было уже четвертое происшествие, где потерпевшим являлся адвокат или нотариус.

Все эти события друг с другом были вроде бы не связаны. Именно этот факт и вызывал особенные подозрения. Однако вот уже две недели на юристов никто не нападал. Боревский с его проломленным черепом пришелся как нельзя кстати.

Расследовательский отдел жужжал, как банальный улей. Особенно усердствовал Спозаранник — ему очень хотелось оказаться сразу и везде. Положение осложняло то, что через полчаса он убывал в командировку. В этот сжатый срок ему предстояло раздать указания подчиненным.

— Во время моего отсутствия исполнять обязанности начальника будет Георгий Михайлович Зудинцев. Человек он всем вам знакомый и в представлениях не нуждается, — командовал Глеб. — С этим ясно. Теперь о самом рабочем процессе. Гвичия продолжает тему с двумя убитыми адвокатами.

Модестов свою тему сам знает. Железняк, — тут повисла зловещая пауза, — госпожа Железняк занимается порученным ей делом об отстранении от должности директора детдома «Детский вопрос». Нотариусом Боревским занимаются только — я подчеркиваю — только — Каширин и Зудинцев.

Эта новость застала меня врасплох: об уволенной директрисе, порученной моим заботам вчера, я напрочь забыла. Кроме того, я справедливо считала, что на правах первооткрывателя нападения на Боревского буду включена в расследование этого преступления в первых рядах. Надо срочно убедить в этом Спозаранника. Я огляделась в поисках поддержки. Модестов виновато щурился, но переубеждать начальство не решился. Пришлось действовать самостоятельно.

— Глеб Егорович, это нечестно! Это мой труп, по праву! Я его первая нашла!

— Нонна, ваш труп безутешные коллеги рискуют обнаружить на рабочем месте в том случае, если вы попытаетесь способствовать проведению данного расследования!

Все ясно — Спозаранник таким образом мстит мне за то, что я так и не довела до конца процесс его соблазнения.

— Спозаранник, мстить женщине — это мелко и низко! — я постаралась вложить в свой голос интимные нотки, чтобы только он понял, о чем это я.

Он понял, но по-своему.

— Нонна, это не месть, а желание рационально организовать рабочий процесс.

— А я, значит, в данном процессе — элемент иррациональный?! — возмутилась я.

— Глеб, ты идешь или нет? Машина у подъезда, — в кабинет вошел Обнорский.

— Георгий Михайлович, я вас вполне официально, как начальник отдела расследований, прошу проследить за тем, чтобы Нонна Железняк в расследование этого дела не вмешивалась! — с этими словами Спозаранник сунул дырокол в портфель и не попрощавшись вышел.

— Ничего, Нонна Батьковна, не переживайте, будет больше времени на детей и на новеллу. Вы о сроках помните? — сказал на прощание Обнорский.

Да, у Обнорского новый бзик — все Агентство пишет книжки. Видимо, оглядевшись окрест, шеф «Пули» возмутился — как это так, он занят постоянным творческим процессом, а остальные нет. Допустить, чтобы сотрудники «Пули» между делом не создали по шедевру и не обессмертили свои имена, Обнорский не мог. Поэтому теперь почти все строчат новеллы от имени вымышленных персонажей вымышленного Агентства журналистских расследований. Как ни смешно, но сборники новелл под названием «Все в АЖУРе» расходятся и пользуются спросом. Только Спозараннику удалось отмазаться от этой повинности: на одной из летучек он заявил, что своими аналитическими справками уже перевыполнил норму по написанию шедевров на два года вперед. Обнорский вынужден был смириться.

После бегства Спозаранника из кабинета все куда-то расползлись, кроме нас с Модестовым. Я села читать всученные мне постылые материалы об отстраненной от должности директрисе детдома, но думала совершенно о другом. Вчерашний сосед никак не желал убираться у меня из мыслей. Я стала перебирать в уме все, что каким-то образом — обрывками фраз, из сводок и собственных наблюдений — узнала о нем.

Итак, Боревский Сергей Максимович.

Родился… учился… женился… развелся.

Детей нет. Экс-супруга — за границей.

В квартиру надо мной переехал около трех месяцев назад, до того жил где-то в Гвардейском районе. Согласно милицейским заключениям, треснули его со всей силы небольшим топориком сзади, когда он шел по коридору к двери. Входная дверь не взломана. Сам собой напрашивается вывод, что Боревский визитера хорошо знал и сам впустил. Если учесть, что при этом он был в весьма домашнем костюме, то получается, что пришел к нему гость весьма близкий.